Симон Кордонский Simon Kordonsky: personal blog

Устройство государства и его отношения с обществом налагают жесткие ограничения на институционные изменения, которые могут быть успешными в том случае, если не нарушают фундаментальных структур. Общественные институты, социальные группы существуют в непримиримой оппозиции к государственным структурам, и вне них они существовать не могут. Радикальные изменения в устройстве государства немедленно вызывают напряжения в обществе, и активность общественных групп направляется на воссоздание в том или ином виде тех государственных институтов, которые еще недавно вызывали жесткую критику общественности. Эта саморегулирующаяся и самоподдерживающая система могла существовать только на определенной экономической базе, ориентированной на экстенсивное вовлечение в присваивающие процессы природных и человеческих ресурсов.

В каждый период истории государства его институты были ориентированы на вполне определенный вид природных и человеческих ресурсов: на грубую физическую силу заключенных, каменный уголь, хлопок, землю, нефть, зерно, определенный вид ресурсов складывались государственные присваивающие институты, министерства, ведомства, территориальные органы управления. Исчерпание ресурсов немедленно приводило к тому, что соответствующие институты оказывались неэффективными и возникали проблемы перестройки системы управления, ее переориентация на другие виды ресурсов.

Социальные группы в государстве и отношения между ними формировались исходя из имеющихся на данный момент приоритетов в освоении ресурсов. Поэтому возникли группы шахтеров, нефтянников, работников правоохранительных и репрессивных органов (ориентированных на использование трудовых ресурсов в виде труда репрессированных) и все остальные социальные группы.

Однако остальные группы, возникшие в период других приоритетов сохранялись и воспроизводились, хотя их место в государстве менялось и соответственно, менялись и роль представителей этих групп в функционировании государства и в принятии решений. Изменение места социальных групп социалистического общества в ходе исчерпания ресурсов приводит к социальным напряжениям, так как новые группы стремятся вытеснить старые и занять доминирующее положение в системе принятия решений о распределении материальных потоков и определения гарантий материального положения и социальной стабильности.

Можно сказать, что периоды изменений государственного устройства и смены приоритетов государственного развития определялись двумя факторами. Первый, лежащий на поверхности, это смена высшего уровня руководства государства и партии. Первые лица руководства государства и партии, как правило, формировали свое ближайшее окружение, из специалистов по определенному источнику сырья и другим видам ресурсов. Соответственно, складывалась группа руководителей министерств и ведомств-надстроек над сырьевой базой, доминирующей в данный момент. За время их пребывания у власти источник сырья и ресурсов исчерпывался и со смертью первого лица потребность в смене сырьевых и ресурсных приоритетов становилась явной.

В годы правления определенного первого лица и связанных с ним руководителей отраслей и других подразделений государственного устройства, все другие структуры хозяйства и социальной жизни находились в ущемленном состоянии. Именно здесь зрели зародыши новой государственной структуры, новых ориентаций на ресурсы и новые общественные группировки.

За семьдесят лет существования такой структуры государственного устройства (сначала формирующейся, а с 50 годов — вполне оформившейся и законченной) были созданы основные государственные институты и в значительной степени исчерпаны основные ресурсы, которые можно использовать таким образом: это в первую очередь институты, контролирующие рабочую силу (Госкомтруд и соответствующее законодательство, государственные органы, ориентированные на использование принудительного труда заключенных, людей, трудовая мобильность которых ограничивается режимными органами и допусками к секретной работе) и труда военнослужащих (железнодорожные, строительные войска, войска связи). Полностью законченной сит??? выглядит структура отраслей, ориентированных на добычу первичного сырья — металлургического, топливного, растительного, и т.п.

В конце 50 годов наметилась логика государственных изменений, связанных с исчерпыванием определенного приоритетного вида ресурсов и введением приоритетности другого вида. Обычно изменения начинаются с некоторого изменения трудового права и с ослаблением репрессивного режима и ориентаций на использование подневольного труда заключенных, военных и людей, мобильность которых ограничена режимом секретности. Или же наоборот, с ужесточением репрессивного режима, с усилением репрессивных органов и расширения их полномочий в области регулирования трудовых отношений, а также изменения спектра политической активности. Эти усилия, как правило, не бывают длительными ввиду их экономической неэффективности и политической ущербности.

Репрессивные действия довольно быстро (в течение 1,5-2 лет сменяются усилиями, направленными на изменение производящих отраслей и переориентаций на новый вид продукции и сырья. Обычно первой наступает очередь машиностроения. Усилия государства направляются на развитие машиностроительных отраслей народного хозяйства, которые, как правило, не приводят к каким либо позитивным результатам и, более того, усиливают общую дисбалансировку народного хозяйства.

После неудачи машиностроительных программ начинаются попытки оживления сельского хозяйства, которые также оказываются безуспешными.

Обычно между развитием промышленности и сельского хозяйства какое-то внимание уделяется развитию топливно-энергетического комплекса или какому-либо другому виду деятельности. Так, были кампании по мелиорации, по освоению целинных и залежных земель, по введению в культуру рапса и кукурузы.

Цикл инноваций продолжается до тех пор, пока не будет найден стабильный источник — то есть такой вид ресурсов, который обеспечивает функционирование сложившегося государственного механизма. В течение последних двух десятилетий таким источником была нефть и ее экспорт. Нефть, как источник социальной и государственной стабильности была исчерпана к началу 80-х годов, когда стало ясно, что без дополнительных и масштабных вложений в обустройство нефтяных месторождений и в геологоразведку не удастся обеспечить воспроизведение сложившихся государственных институтов.

Необходимость в изменении сырьевых приоритетов совпала во времени с изменением на высших уровнях государственной иерархии, со смертью Брежнева и избранием на пост генерального секретаря ЦК КПСС Андропова. С именем Андропова связывается, собственно, и начало нового цикла преобразований государственного устройства, которые по своей внутренней логике совпадал с тем, что было уже опробовано после смерти Сталина и после снятия Хрущева.

Перестройка репрессивных органов, увеличение их полномочий, борьба с нетрудовыми доходами, с коррупцией и злоупотреблением служебным положением, с хозяйственными преступлениями составляла содержание первого этапа инновационного цикла. Смерть Андропова прервала цикл в самом начале. Правление Черненко в каком-то смысле было безвременьем, так как начавшиеся изменения в структуре государственного устройства были заторможены.

Приход к власти Горбачева был ознаменован государственной программой ускорения, то есть массированной модернизацией машиностроения и сопряженных с ним отраслей добывающего комплекса. В то же время, продолжалась и кампания по усилению репрессивных структур и поиску таких контингентов рабочей силы, которые могли бы быть вовлечены в производственные процессы. Кампания по борьбе с алкоголизмом была основана на идеологии, в которой плохое качество трудовых ресурсов связывалось с растущей алкоголизацией населения. Прекращение алкоголизации должно было, по замыслу идеологов кампании, привести к немедленному улучшению качества рабочей силы, и в какой-то степени — увеличению ее количества.

Однако ни кампания по борьбе с алкоголизмом, ни ускорение не дали ожидаемых результатов. Именно поэтому были сделаны беспрецедентные для социалистической системы шаги, получившие название демократизации, гласности, и т.п. Реформа представительской системы, предпринятая Горбачевым, заключалась в том, что вместо партии и института номенклатуры, которые 70 лет обеспечивали политическую консолидацию общества в систему государственных институтов на эту роль были введены Советы народных депутатов, членство в которых обеспечивалось всеобщими, хотя и дающими предпочтение социальным группам выборами.

Центральные экономические органы, такие как Госплан, Госснаб, Госстрой и другие, были ограничены в своих функциях и «вертикальность» административных решений по распределению сырья и материалов были в какой-то степени заменено горизонтальными связями, то есть непосредственными отношениями по поводу производства, потребления, распределения и обмена между территориями, предприятиями и организациями. Физические лица и некоторые формы их негосударственных об[единений были признаны юридическими и хозяйственными лицами с правами вести внешнеторговую и другие виды деятельности.

Наконец, было переопределено положение СССР в геополитическом плане, и в связи с этим место и об[емы Вооруженных сил. Войска, дислоцированные в Европе, Афганистане, Монголии начали выводиться в пределы внутренних границ, а некоторые типы вооружений — ограничиваться или уничтожаться полностью.

Все эти мероприятия в целом дали катастрофический по силе эффект — физические падение производства, социальную и экономическую дифференциацию общества, политическое противостояние разных групп, бывших до этого интегрированными в государственное устройство. Можно сказать, что реформа представительской системы, отстранение КПСС от руководящей роли и социально-структурная либерализация запустили два механизма разрушения государства. Первый из них — горизонтальное расслоение по границам между единицами административно-территориального деления: между СССР в целом и республиками, между республиками и областями (районами в республиках с районным делением), между областями и периферией — административными районами и городами — административными центрами. Второй механизм — экономическая фрагментация, то есть разрывы административных хозяйственных связей и формирование горизонтальных связей между производящими единицами.

Горизонтальное расслоение и фрагментация в совокупности приводят к распаду СССР на совокупность блоков, частично совпадающих с административно-территориальными единицами, сумма связей которых больше чем сумма наружных связей. Происходит естественное замыкание экономических связей в пределах блоков, производство регионализируется под внутренние потребности обособляющейся территории с одновременным упрощением (то есть выпадением производств, продукты которых не находят сбыта внутри блока).

Формирование блоков и распад социально-экономической и административной структуры СССР происходит под прикрытием сильной идеологизации и политизации, причем формы их широко варьируют — от претензий на национальную исключительность до стремления об[явить себя собственником на ресурсы, находящиеся в пределах территории блока.

В ходе формирования новой блочной структуры страны происходит выпадение сложных производств и тех функций, которые несло государство в целом. В частности, военно-промышленный комплекс и вооруженные силы в формирующейся государственной структуре не находят места и естественно пытаются противодействовать деструктивным с их точки зрения процессам.

Эти неожиданные (по значению для государства) процессы были запущены в действие в общем-то вполне логическими в социалистическом смысле этого слова действиями высшего руководства государства. Каждый шаг Горбачева не выходил за пределы государственной логики в том ее виде, который сложился за семьдесят лет ее существования. Первые шаги перестройки, приуроченные к правлению Андропова, были связаны, как уже говорилось, с усилением репрессивного аппарата и расширением карательных функций государства. Это была традиционная логика экстенсивного вовлечения в производственные процессы новых трудовых ресурсов. На втором этапе перестройки, связанном с именами Горбачева и Лигачева, усиление репрессивной компоненты продолжалось с некоторым изменением ее логики — как борьба с алкоголизмом и нетрудовыми доходами. В то же время, на этот период приходится начало собственно радикальных действий, то есть демократизация управления и ускорение. В ходе демократизации управления экономические функции аппарата КПСС были нивелированы и роль координаторов экономической активности постепенно перешла к местным органам власти при одновременном ослаблении центральных экономических органов. Ускорение на этом этапе понималось как экстенсивное развитие машиностроительных отраслей, понимаемых как базовая отрасль производства. Уже к середине 1987 года стало ясно, что ни борьба с алкоголизмом, ни ускорение не обеспечивают ресурсного обеспечения, не могут являться базой для продолжения функционирования государственных институтов.

На третьем этапе перестройки началась демократизация, то есть вытеснение КПСС из экономики и идеологии с передачей ее функций местным Советам и новым политическим организациям.

До середины 90 года не предпринималось никаких кардинальных шагов по дальнейшему преобразованию социальной системы. Военно-промышленный комплекс, вооруженные силы, МВД, кредитно-финансовая системы не затрагивались. Однако изменения в других отраслях, расслоение (в форме национально-территориальных конфликтов) и фрагментация (в виде распада хозяйственных связей) привели к тому, что предприятия военно-промышленного комплекса лишились сырья и полупродуктов, поставляемых гражданскими отраслями, МВД и его войска оказались втянутыми в пограничные конфликты нарождающими блоками или вынуждены были включиться в борьбу за власть в новых территориальных органах управления, поддержав одну из сторон, армейские части, выводимые из Монголии и Европы, оказались без тылового обеспечения, а кредитно-финансовая система в результате эмиссионной политики государства и устаревшей системы налогообложения оказалась под угрозой гиперинфляции.

Буквально за несколько месяцев второй половины 1989 и первой половины 1990 года распались вертикальные линии управления, такие как фондирование, лицензионная структура, номенклатурность в подборе и расстановки кадров. Репрессивные структуры и органы, (а к таким была отнесена и армия) и кредитно-финансовая системы остались единственными рычагами, обеспечивающими связанность государственного устройства СССР.

Осенью 1990 года начался следующий этап перестройки, весьма схожий по своей логике с тем, что уже было в истории этого государства, однако, может быть, очень отличающийся по содержанию.

Можно (по форме сравнить то, что сейчас происходит, с летом 1954 года, когда Булганин-Хрущев провели массированную перестройку репрессивных органов, и с действиями Брежнева по усилению репрессивной системы в 1969 году. Вооруженные силы и репрессивные органы должны, по идее, выступать центробежным регулятором, ограничивающим деструктивные процессы. Правительственная программа по восстановлению нарушенных хозяйственных связей (то есть тех связей, которые были ликвидированы в ходе расслоения и фрагментации) подкрепляется действиями репрессивных органов, которым фактически даны чрезвычайные полномочия в деле разрыва новых хозяйственных связей, и ликвидация хозяйственных структур, образованных на этих связях.

Реформа финансово-кредитной системы по своей идее должна привести к централизации соответствующей политики и к некоторому разгосударствлению ее основных структур — кроме эмиссии денег.

Реформа кредитно-финансовой системы и наделение репрессивных органов чрезвычайными полномочиями при регулировании хозяйственных связей, как это следует из заявления премьер-министра, имеют своей целью стимулирование развития машиностроения и топливно-энергетического комплекса. Таким образом, это еще одно повторение старой логики действий по преобразованию системы, еще один этап поиска «философского камня», могущего вывести социалистическое производство из перманентного кризиса. Следующим шагом на пути преобразования социалистической экономики, должно очевидно, стать преобразование сельского хозяйства.

Однако существуют естественные ограничения на еще один цикл повторения логики социалистических преобразований.

Дело в том, что в ходе перестройки с 1987 года были разрушены основные вертикальные линии управления, в частности аппарат КПСС, обеспечивавший горизонтальную связанность в системе власти за счет обменных отношений. Сейчас обменные отношения превратились в обособленный бартерный рынок, который, конечно, можно разрушить репрессивными мерами, однако его нельзя вновь включить в функциональную структуру партаппарата. Нынешнее возрастание роли КПСС и ее аппарата носит в основном идеологический оттенок, поскольку структуры, реализовавшие обменные отношения, сейчас по большей части отчуждены от аппарата партии и институализированы в виде бирж, банков, совместных предприятий, и т.п. Невозможно вновь интегрировать отчужденные хозяйственные структуры в аппарат КПСС и, тем более, идеологизировать их. Именно поэтому опора на КПСС и ее аппарат, как интегрирующий механизм, не может быть оправданной.

Кроме того, на этом этапе преобразований в перестроечные процессы включены те институты, которые раньше как институты не затрагивались — армия, репрессивные органы и кредитно-финансовая система (отдельные представители этих институтов принимали участие в перестроечных процессах, но не более). Эти институты и организации, их представляющие, тем не менее уже видоизменены в ходе перестройки, они ощутили ее в основном горькие плоды. С ними, очевидно, произойдет в ближайшее время то, что происходило со всеми другими институтами в ходе их включения в социально-экономические изменения. Территориальные органы КГБ, включенные в борьбу с хозяйственными преступлениями, будут коррумпированы в той же, если не в большей степени, чем соответствующие структуры МВД. Армия, включенная вместе с МВД в патрулирование и выполнение других милицейских функций, будет морально разложена в ближайшее время. Кредитно-финансовые органы, находящиеся в частичном подчинении местных Советов, будут ориентированы в первую очередь на удовлетворение потребностей своих территорий, а не защиту интересов государства.

Вполне возможно, что в ближайшее время последние оставшиеся у центрального правительства рычаги поддержания вертикальной связанности будут разрушены или эродированы так, что не смогут выполнять своих функций.

Логика новаций центрального правительства и Президента, которая проявляется в последнее время, ориентирована на то, что еще есть какие-то ресурсные резервы и можно, поискав, найти их и продлить существование всей социалистической структуры власти. Какое-то время тому назад Президент высказывал уверенность в том, что само по себе преобразование системы управления освободит ресурсы, которые можно будет использовать для дальнейшего развития при сохранении социалистических идеалов (т. е. обеспечения социалистической справедливости). Однако преобразования, которые были начаты, вызвали социальные потрясения, неприемлимые с позиций сохранения этих идеалов. Поэтому были включены репрессивные структуры, чтобы затормозить распад государства и, в то же время, сохранить возможность для планомерного и пропорционального переустройства экономики государства.